Единый Шашечный Сайт

Было это в стародавние времена, когда в теории нашей игры было великое множество белых пятен, а шашечный романтик мог выиграть у сухого шашечного академика (см. к примеру, партию З. Цирик – С. Таксер). Итак, в далеком 1961, а это больше 50 лет назад, тренер всех ленинградских шашистов Л. М. Рамм предложил мне сопровождать двух одаренных мальчиков – Витю Литвиновича и Борю Кузнецова в Таганрог на командное первенство СССР среди юношей. Не тренировать их (я был всего-то кандидатом в мастера), а следить, чтобы не потерялись и вели себя пристойно. Мне, тогда студенту Холодильного института, как раз предстояли каникулы, и я с великой радостью принял предложение тренера.

Отклоняюсь от темы на несколько слов о наших отношениях (для некрологической информации). Появившись у Л.М. Рамма во Дворце пионеров и школьников, я быстро заработал в тамошних турнирах II разряд, потом несколько раз выполнил норму I разряда, но Л. М. Рамм столь высокий разряд мне не оформлял, а мой квалификационный застой объяснял просто:

"Ты еще не играешь в силу перворазрядника".

Однажды я с гордостью заявил, что выучил наизусть все партии из книги «XIIIпервенство СССР по шашкам».

"Ты, что, совсем ненормальный?" - удивился Л. М. Рамм.

Огорченный такой вопиющей несправедливостью, я немедля устремился в районный Дом пионеров и школьников к М. А. Бурковскому. Там я сыграл в турнире второразрядников и всех их, не напрягаясь, победил, а тишайший Михаил Андреевич тут же присвоил мне заветный разряд и выдал соответствующее удостоверение. Его я продемонстрировал Л. М. Рамму, правда, уже без особой гордости, но он только криво усмехнулся. Я продолжил соревноваться во Дворце пионеров и несколько раз выполнил норму кандидата в мастера. Но о присвоении мне этого звания Л. М. Рамм даже не заикался. Однако ж мне удалось успешно пройти отбор в полуфинале Ленинграда, а в финале стать где-то на самом верху таблицы. В памяти осталось только, что сразу за мастером Е. И. Тюневым. Став кандидатом в мастера, я вышел на оперативный шашечный простор и практически прекратил тренировки у Л. М. Рамма. Стоит напомнить: его ученики, и я в том числе, были взрослыми юношами, в отличие от нынешних шашистов, познающих игру с семи лет, а в нашем отроческом возрасте побеждающих в международных соревнованиях. Я начал учиться у Л. М. Рамма, будучи школьником 7-го (или 8-го?) класса, и не по-детски понимал его отношение ко мне. Так вот, всегда, даже при обвинении в ненормальности и при кривой усмешке, я ощущал его душевную теплоту, смешанную с легкой иронией. Я повзрослел, и добрый, умный, интеллигентный Лев Моисеевич стал моим другом. Таким он и остается в моей памяти.

Продолжу о поездке в Таганрог. Мы встретились на вокзале перед отходом поезда. Боря прибыл самостоятельно, а Витю привезла мама. Красивая женщина с хорошими манерами. Увидев меня, она, кажется, стала спокойнее и от советов по уходу за сыном отказалась. А его, худенького, в очках, сейчас назвали бы "ботаником", но тогда это слово не применялось в переносном смысле. Без происшествий добрались мы до Таганрога, где по чей-то злой воле разместились в разных гостиницах.

Одновременно с юношеским первенством Советского Союза должно было состояться его же XXI первенство среди взрослых. За день до открытия турнира, грандиозного по количеству шашистов (играть-то должны были по швейцарке), его участники, желая размяться, решили сразиться в блиц. Я попросил поиграть с ними, и мне, никому не известному, разрешили. А кончилось все тем, что я занял II место вслед за самим В. И. Абаулиным. Потом мне снова повезло: не доехали взрослые на свое первенство, и мне снова разрешили поиграть, но уже в первенстве СССР!  Я был счастлив и взволнован. С какими гигантами мне предстояло соревноваться: Б. М. Блиндер, упомянутый В. И. Абаулин, В. Б. Городецкий, Т. Л. Шмульян, Ю. А. Арустамов и прочие выдающиеся шашисты. И снова мне повезло: своенравный жребий назначал мне в соперники мастеров. Никому из них я не проиграл, правда, и выиграть не удавалось. Запомнил партию с Б. М. Блиндером. Я разыграл с ним начало, которое сейчас зовут "Игрой Рамма-Цукерника", и сделал ничью. После чего Борис Маркович задумчиво произнес:

"Так со мной еще никто не играл!".

"А это мой анализ", - хвастливо заявил я.

Прости меня, читатель – был я тогда молод (сравнительно) и страшно горд ничьей. А повезло мне потому, что из-за обилия соперников-мастеров мастерская норма стала вполне достижимой – достаточно было выиграть всего-то одну партию при остальных ничьих. Мне это удалось, когда серию мастеров прервал кандидат из Эстонии Е. Титиевский. В партии с ним я пару раз разменялся назад, то есть выиграл темпы, как учил меня Л. М. Рамм, а соперник мой переразвился и устоять не смог. Так неожиданно стал я шашечным мастером.

Во второй день пребывания в Таганроге у меня в гостиничном номере появился всклокоченный Боря Кузнецов и рассказал о несчастном случае: Витя поскользнулся, упал и сильно ушибся. Мы побежали на набережную, где все произошло. Витю обнаружили хмурым, в синяках и царапинах. Но главной неприятностью были разбитые очки, что вообще ставило под сомнение его участие в турнире. Втроем добрались до гостиницы, где жили ребята. В поисках аптечки я порылся в Витином чемодане и, (мое очередное таганрогское везение!) нашел запасные очки, о которых Витя и не подозревал.

Увлеченный собственной игрой, я не проявлял большого интереса к игре моих подопечных, а они выступали блестяще – сказывалась школа Л. М. Рамма. И травма В. Литвиновича ничуть не отразилась на его классе. Мне кажется, он был так талантлив и настолько любил шашки, что никакие травмы не помешали бы ему побеждать. В общем, с большим отрывом юношеская команда Ленинграда заняла первое место в первенстве СССР.

Чемпионы возвращались в поезде вместе с юношеской сборной РСФСР. В ее составе был Костя Прохоров из Калинина, о котором ходили слухи, что в столь нежном возрасте он может зараз выпить стакан водки. Витя и Костя встретились в том поезде. А может их встреча случилась чуть позже, на сборах. Но с нее началось великое зло в великом шашисте.